Физкультура для всех:
для детей и взрослых

Среди различных способов классификации направлений и методик цигуна есть довольно условная, но показательная во многих отношениях схема. Она позволяет в общих чер­тах уяснить, какие задачи ста­вили перед собой те, кто при­менял психофизиологичекий тренинг в старом Китае. И, со­ответственно, понять, чего можно ждать от подобных систем в наши дни.

Согласно этой схеме тра­диционная практика цигуна подразделяется на пять основ­ных направлений: конфуци­анское, даосское, буддийское, медицинское и «боевых ис­кусств».

Конфуцианское направле­ние подразумевает примене­ние психофизиологического тренинга для воспитания пси­хологических и нравственных качеств, ценных с точки зре­ния конфуцианства — офици­альной идеологической докт­рины императорского Китая. Ее этические основы заложил мыслитель VI—V вв. до н. э. Конфуций (Кун-цзы). Впос­ледствии в сочетании с куль­тами Неба — высшей природ­ной силы, предков и самого Конфуция конфуцианство фактически стало государст­венной религией Китая. Для конфуциански ориентирован­ной личности методы психи­ческого саморегулирования служили главным образом средством подготовки к «пра­вильному» социальному пове­дению. В личной и обществен­ной жизни предписывалось не поддаваться эмоциям, точно следовать определенным нор­мам, которые должны были ощущаться как внутренний долг. В то же время считалось необходимым быть способным к творческой деятельности, соотнесенной с определенным пониманием общественной пользы. Как и в философии конфуцианства, в сопряжен­ием! с ней практике психотре­нинга преобладало этическое начало. Ее неотъемлемой частью считались усилия, нап­равленные на совершенствова­ние ниспосланной каждому существу и каждой вещи «бла­гой силы» дэ. Она рассматри­валась как проявление Дао, а применительно к человеку имела этическую трактовку — «добродетель».

Даосское направление ци­гуна выделяется по признаку обращения к установкам глав­ным образом даосизма. Это философско-религиозное те­чение сложилось в Китае на рубеже новой эры. Оно яви­лось результатом синтеза ряда древних натурфилософских учений, культов, практики ша­манов и магов. Центральным для учений всех направле­ний даосизма было понятие Дао — «Путь». Его основное свойство — «естественность», спонтанность (цзыжань), «не­преднамеренность». Оно «ис­ходит из самого себя» — цзы­жань, «действует, не дейст­вуя», лишь производя миропо­рядок, которому подчиняется все сущее. Поэтому высшим законом для мудреца является «недеяние» (увэй) — отсут­ствие произвольной деятель­ности, несогласий! с этим ми­ропорядком. Главной целью даосизма было слияние с Дао, которого способен достичь лишь подвижник, живущий в полном соответствии с прин­ципами «естественности» и «недеяния». Считалось, что мудрец, преуспевший в следо­вании Дао, мог стать «святым бессмертным» (шэн сянь) — его тело «одухотворяется» и приобретает сверхъестествен­ные свойства.

В русле теории и практи­ки «достижение бессмертия» развивалась в Китае алхи­мия — «внешняя» (вай дань) и «внутренняя» (нэй дань). «Внешняя» алхимия была на­целена на создание эликси­ра — «пилюли бессмертия» (сянь дань) из киновари и ее соединений с другими вещест­вами или путем изготовления «искусственного золота». В позднем средневековье «внеш­няя» алхимия воспринималась как лженаука, полностью ус­тупив место «внутренней». Она заключалась в практике создания «пилюли бессмер­тия», или «бессмертного заро­дыша», в самом организме пу­тем психофизиологического тренинга. Эта практика вклю­чала «совершенствование ду­ха», т. е. созерцание (медита­цию) , а также «совершенство­вание тела» — дыхательные и гимнастические упражнения. «Внутренняя» алхимия в зна­чительной степени сохранила терминологию «внешней». Термин «дань» — «киноварь», «пилюля» — входит в назва­ние и «внешней», и «внутрен­ней алхимической традиции. Этому же термину обязаны своим названием области даньтянь — «киноварные по­ля», в которых проходит раз­личные стадии развития «бес­смертный зародыш».

С идеей бессмертия и при­общения к Дао связано мно­жество дыхательных и гим­настических упражнений, соз­данных в Китае.

Буддийское направление цигуна по побудительным мотивам практики близко даосскому. Оно обязано своим возникновением буддизму, на­чавшему проникать в Китай из Индии примерно на рубеже новой эры. Буддисты также стремились к единению с аб­солютным законом и всеоб­щей истиной мироздания. В таком качестве для них выс­тупали «единое тело Будды», «абсолютная истина» — татхагата, воплощенная в вечном покое нирваны. В отличие от даосов буддисты рассматри­вали жизнь как цепь страда­ний, освободиться от кото­рых и от бесконечного «ко­леса перерождений» — сансары — поможет только мо­ральное и психическое само­совершенствование. Его не­обходимость обусловливалась идеей кармы — воздаяния в последующей жизни за пос­тупки, совершенные в жизни прошлой. Но человек может достичь «просветления» — бодхи, самадхи, прийти в «сос­тояние Будды» и вырваться из круга перерождений.

В большинстве направле­ний буддизма существование вещей и явлений толкуется как относительное или ил­люзорное. Поэтому главными объектами буддийской прак­тики совершенствования ста­ли сознание и психика, кото­рые необходимо привести к «правильному», «истинному» видению мира. Как высшее состояние сознания рассмат­ривается нирвана.

Согласно учениям различ­ных буддийских школ, «про­светление» может быть «пос­тепенным» или «внезапным». На его достижение нацелены методы психотехники. Неко­торые из них близки даос­ским. Но если даосы, доби­ваясь «самозабытья», лишь подчиняли свое «я» единому потоку Дао, то буддисты стре­мились полностью растворить свое сознание в «абсолютной истине». Это обусловило осо­бую изощренность форм пси­хотренинга. Для таких целей применялись, например, со­зерцание или мысленное представление, «визуализа­ция» мандал — священных графических изображений, образов божеств, чтение свя­щенных текстов — сутр, про­изнесение особых фраз — мантр и отдельных звукосо­четаний — дхарани. Все это способствовало созданию нужного состояния сознания.

Особый вклад в совершен­ствование психотехники в китайском буддизме и культу­ре Китая в целом внесла шко­ла чань. Входящий в ее назва­ние слог чань — транскрип­ция санскритского слова дхьяна («созерцание», медита­ция). Создание этой школы, которая получила известность на Западе в японском ва­рианте — дзэн, приписывает­ся южноиндийскому миссио­неру Бодхидхарме (V в.). Но многие исследователи сомне­ваются в его реальном суще­ствовании.

Главенствующее направ­ление в рамках чань-буддизма придерживалось идеи «вне­запного просветления», кото­рое наступает как мгновенное озарение. Это положение не исключало подготовки к та­кому озарению. Процесс пси­хотренинга мог проходить в пассивной форме — цзо чань («сидячая медитация») и в активной — диалоги, в ходе которых ученику задавались вопросы, не имеющие пра­вильного ответа в границах рационального мышления, за­нятия «боевыми искусствами» И т. д.

Медицинское направление цигуна представляет собой лечебно-оздоровительный аспект практики психофи­зиологической регуляции, присущий каждому из пере­численных трех направлений. Такие методы использовались получившими конфуцианское образование врачами, даос­скими и буддийскими монаха­ми, специально осваивавшими искусство врачевания, народ­ными знахарями.

Множество систем лече­ния и оздоровления, которые ныне именуются «китайскими гимнастиками», возникло в народной среде. Большинство таких методик создано на пересечении конфуцианской, даосской и буддийской тради­ций, а также на стыке «книж­ной» и народной культур. По­тому и использовались они очень широко, на всех «эта­жах» медицинской практики. Распространены они были и в народных сектах даосского и буддийского толка, а также в не менее многочисленных «тайных обществах», которые нередко носили сектантский характер и рассматривались населением как форма за­щиты от произвола властей, обретения особого покрови­тельства высших сил. Автори­тет руководителей сект и «тайных обществ» в немалой степени опирался на их спо­собности к врачеванию. Но главные задачи психофизио­логического тренинга в таких коллективах были теми же, что в его конфуцианском, даосском и буддийском нап­равлениях. Это воспитание в духе определенных идеологи­ческих и нравственных уста­новок, определенного отноше­ния к окружающему миру. В ритуалы «тайных обществ» и сект входила отработка приемов психофизиологи­ческого тренинга, занятия «боевыми искусствами» — ушу, неотъемлемой частью которых были такие приемы.

Под ними и подразуме­вается цигун «боевых ис­кусств».

Характерным элементом традиционного ушу было вы­полнение комплексов уп­ражнений — тао, или таолу. Они имели характер ритуала, приобщавшего к всемогу­ществу природных либо боже­ственных сил, мудрости и совершенству легендарного основателя школы или нап­равления ушу. Одновременно тао, как правило, служили средством отработки приемов единоборства, психической и физической закалки. Во мно­гих школах ушу задачи под­готовки к рукопашному пое­динку отходили далеко на задний план, а доминировали цели «совершенствования тела-личности». Комплек­сы — тао сами по себе слу­жили средством психофизио­логического тренинга. И сей­час в литературе можно встре­тить утверждения, что, нап­ример, тайцзицюань, стиль ушу, наиболее широко приме­няющийся в оздоровительных целях,— это цигун.

Такие заявления в опреде­ленной мере оправданы. Ряд стилей ушу, в том числе тай­цзицюань, принято относить к «внутренним» (нэйцзя). Считается, что в них прие­мы «внутренней работы» — нэйгун, нацеленной на управ­ление внутренними психосо­матическими процессами, до­минируют над «внешней» фор­мой движения. Такие стили противопоставляются «внеш­ним» (вайцзя), в которых акцентируется правильность и эффективность физического действия, «внешней работы» (вайгун). Это противопостав­ление, отражающее соперни­чество различных школ и нап­равлений ушу, достаточно ус­ловно. 6 обоих направлениях «внутренняя работа» сочета­ется с «внешней». Движение служит и для создания необ­ходимого внутреннего состоя­ния, тогда как последнее поз­воляет правильно и результа­тивно выполнять «внешнюю работу».

Термин «нэйгун» иногда применяют как синоним сло­ва «цигун». И все же методи­ки цигуна в «боевых искус­ствах» обычно принято отде­лять от комплекс овтаолу как вспомогательные приемы, слу­жащие развитию специальных качеств. С этой целью обыч­но применяются «жесткие» методики. Они нацелены на воспитание навыков «вклю­чения» функциональных сис­тем организма на полную мощность, мгновенной и мак­симальной реализации психи­ческих и физических воз­можностей. «Жесткие» сис­темы цигуна позволяют, в частности, демонстрировать приемы «разбивания», способ­ность противостоять нажиму режущей кромки или острия холодного оружия, выдержи­вать давление на грудь огром­ных тяжестей, удары тверды­ми и тяжелыми предметами и т. д. Такие методики могут требовать интенсивного вы­полнения упражнений в быст­ром темпе, предусматривать значительные физические и психические нагрузки. Им обычно противопоставляются «мягкие» системы, обычно имеющие целью лечение и оз­доровление. Но функциональ­ную грань между «жестки­ми» и «мягкими» методика­ми не всегда можно провес­ти достаточно отчетливо.

Приведенная схема клас­сификации направлений тра­диционной практики цигуна, созданная в XX столетии, ус­ловна по целому ряду при­чин.

Во-первых, конфуцианс­ких, даосских и буддийских установок такой практики «в чистом виде» по крайней ме­ре во II тысячелетии н.э. фак­тически не существовало. Эти идеологические течения, хотя внешне и пытались сохранить определенную дистанцию между собой, тесно взаимо­действовали на уровне и фи­лософских доктрин, и мас­сового сознания.

Во-вторых, в средние века термин «цигун» не имел столь широкого обобщающего зна­чения, какое он получил в XX в. Подпадающие под это определение феномены рас­сматривались как самостоя­тельные явления. Слово «ци­гун», которое вошло в упот­ребление с III—IV вв., стоя­ло в этом ряду.

Только во II тысячеле­тии н. э. все методы психо­физиологического тренинга, в том числе «боевые искусства», получили обобщающее наз­вание — гунфу. Искажен­ному прочтению французской транскрипции этого слова, перешедшей в другие запад­ные языки, мы обязаны терминами-уродцами типа «кунфу», или «конфу».

Спектр значений слова «гунфу» очень широк. Образо­ванными людьми оно понима­лось как «подвижничество», достижение «предела» в лю­бом высокодостойном виде деятельности. Это подразуме­вало также постижение тайн мироздания, существование в гармонии с его закона­ми. Входящий в слово «гун-фу» иероглиф гун толковался прежде всего как «подвиг», «высокое деяние». Но в китай­ском языке он означает так­же «действие», «работу». В на­родной среде слово гун стало восприниматься и как обоз­начение способа приобщения к могуществу природных и божественных сил, и как прос­то «упражнение». В результа­те взаимодействия «книжной» и народной культур термин «гунфу» стал названием тех видов практики, в которых такого рода способы играли особую роль, а также наиме­нованием высшего мастерства в этих сферах деятельности.

Появление обобщающего термина «гунфу» во II тыся­челетии н. э. обозначило воз­никновение в Китае новых общекультурных ценностей. Конфуцианские, даосские и буддийские мотивы психо­физиологического тренинга тесно переплетались в син­кретической — «состав­ной»— китайской культуре средневековья. Задачи сохра­нения здоровья сливались воедино с целями воспита­ния и самовоспитания, с мо­тивами соблюдения этических норм и законов мироздания. «Боевые искусства» смыка­лись с идеей духовно-физиче­ского самосовершенствова­ния, приобщения к высшим силам. Эта взаимосвязь «всего со всем» в феномене гунфу не раз ставила в тупик его интерпретаторов на Западе. На вопросы прибывавших в Китай европейцев — чем за­нимаются медитирующие мо­нахи, выступающие на рыноч­ной площади бойцы или бро­дячий циркач, на груди кото­рого разбивают молотом бу­лыжник,— чаще всего следо­вал ответ: гунфу. Отсюда толкования этого понятия: «гигиеническая гимнастика», «способы продления жизни», «средства достижения сверх­возможностей», «техника экстаза», «техника транса», чаще всего — «искусство боя» И т. д.

Подобные определения, разошедшиеся по западной литературе,— результат под­хода к явлению иной цивили­зации с мерками своего опы­та. Некоторые из этих мерок оказались весьма кстати, ког­да появилась возможность реализации китайской экзо­тики в коммерческих масш­табах. В «массовой» культуре гунфу стало трактоваться как изысканная техника мордо­боя, донельзя усовершенство­ванная древней китайской мудростью.

В XX в. поиск путей ра­ционального использования традиционного культурного наследия затронул и феномен гунфу. После образования в 1949 г. Китайской Народной Республики получили перво­очередное развитие те аспек­ты этого феномена, которые в наибольшей мере соответст­вовали взятому страной идео­логическому курсу.

Общая техника психофи­зиологического тренинга была обозначена термином «цигун», который уже до этого начал приобретать обобщающее значение и утвердился в нем с начала 60-х годов. Много­численные формы «боевых ис­кусств» обрели нынешнее наз­вание ушу, восходящее к од­ному из традиционных тер­минов, и стали рассматри­ваться в качестве вида фи­зической культуры и спорта. Комплексы — тао в спортив­ной практике превратились в форму демонстрации техни­ческого мастерства спорт­смена в рамках гимнасти­ческого направления ушу. Обозначение гунфу сохрани­лось применительно к практи­ке ушу за рубежами Китая. Она избежала реформирую­щего воздействия со стороны спортивных учреждений КНР, но в значительной мере об­рела спортивные, прикладные и оздоровительные формы, соответствующие современ­ным образу жизни, системе ценностей. Термин «гунфу» ныне используется также в значении «мастерство», или подразумевает затрату сил и времени на овладение мастер­ством, т. е. отчасти близок понятию «подвижничество», но в самом обыденном смыс­ле.

В 50-е годы в Китае на­чались планомерные исследо­вания механизма воздействия методов цигуна. В начале 60-х годов цигун изучали в 1-м Мединституте Шанхая, в спе­циальном санатории цигуна в г. Таншане в Чунцинском мединституте, Шанхайском НИИ гипертонической бо­лезни. В годы «великой проле­тарской культурной рево­люции» цигун и ушу пережи­ли нелегкие времена. В 70-е годы исследования в области цигуна возобновились, в 80-е ими занимались уже в десят­ках научных учреждений, клиник и учебных заведений. Изучение механизма воздей­ствия методов цигуна на орга­низм сводится к двум основ­ным направлениям: исследо­вание физиологических, пси­хических, биохимических процессов в ходе выполнения упражнений, результатов практики цигуна; выявление природы «пневменных пото­ков» и внешнего «информа­ционно-полевого», или «био- информационного», воздейст­вия на организм.

Принятые в Китае схемы классификации практики ци­гуна уже упоминались: кон­фуцианское, даосское, буд­дийское, медицинское направ­ления и цигун «боевых ис­кусств»; «жесткие» и «мягкие» методики; упражнения стати­ческие, динамические и статико-динамические (комби­нации неподвижных поз и дви­жений); современные формы практики — лечебная, оздоро­вительно-профилактическая и спортивно-прикладная, глав­ным образом применительно к ушу.

К наиболее распространен­ным терапевтическим методам цигуна принято относить сле­дующие:

1. Методы релакса­ции (фансун цзин гун). Под­разумевают одновременную «тренировку пневмы и созна­ния», сосредоточение на «рас­слаблении и покое», после­довательное сознательное расслабление всего тела.

2. «Внутреннее вскармлива­ние» (нэйян гун). Статичес­кие упражнения, сочетающие «погружение в состояние по­коя» с задержками дыхания (тип дыхания — диафраг­мальный). 3. «Укрепляющие» упражнения (цян чжуан гун). В их основе — «регу­лирование сознания (психи­ки)», акцент на отработку «погружения в состояние покоя», обратный диафраг­мальный тип дыхания (о нем см. раздел «Регулирование дыхания»).

4. «Упражнения в покое» («статические», цзин гун). Главная особенность — упор на «регулирование тела» и «регулирование сознания» посредством «погружения в состояние покоя».

5. «Методы цигун-транспортировки» (ци­гун баньюнь фа). Имеется в виду главным образом мыс­ленное «ведение пневмы» по каналам,

6. Новая цигун- терапия (синь цигун ляофа). Современные комбинирован­ные методики.

7. Упражне­ния в «стойке трех округлос­тей» (саныоань ши чжаньгун). Статические упражне­ния в положении стоя («округлости» — характерис­тика положения конечностей и туловища). Предусматри­вают акцент на «тренировку тела», т. е. развитие опреде­ленных физических данных, а также отработку техники дыхания при «погружении в состояние покоя».

8. Уп­ражнения в стойке «медный колокол» (тунчжун ши чжаньгун). Статические уп­ражнения для «тренировки те­ла, мысли и пневмы».

9. Уп­ражнения цигун с «палоч­кой Великого предела» (тайцзи бан цигун). Комплексы упражнений с предметом — круглой палочкой около 30 см длиной, каменными либо медными шарами. Считает­ся наиболее удобной методи­кой для начинающих, особен­но тех, кто с трудом «пог­ружается в состояние покоя». Предмет выполняет роль свое­го рода ручного массажера, помогающего «открывать» акупунктурные точки на ла­донях и пальцах, и облегчает сосредоточение внимания.

10. Динамические упражне­ния (дун гун). Гимнастичес­кие упражнения, предусмат­ривающие «спонтанное» вы­полнение движений без произ­вольного мышечного усилия по заданной «программе», воз­можное при условии достиже­ния особых состояний соз­нания (они характеризуются как «расслабление, покой и естественность»).

11. «Мыс­ленные упражнения (и гун). Посредством «мыслей- команд» потоки «пневмы» направляются к пораженным тканям или органам.

12. «Вы­плевывание и набирание» (ту­на гун). Различные комби­нации дыхательных упражне­ний, выполняемых в состоя­нии «расслабления, покоя и естественности».

13. «Укреп­ляющий массаж» (баоцзянь аньмо). Различные виды са­момассажа по ходу меридиа­нов и по акупунктурным точ­кам в сочетании с «трени­ровкой пневмы и мысли», т. е. определенными психи­ческими усилиями.

14. «Во­семь отрезов парчи» (ба дуань цзинь), «игры пяти живот­ных» (у цинь си), «основы преобразования мышц» (и цзинь цзин). Традиционные общеукрепляющие «гимнас­тики», включающие много­численные комплексы самых разных упражнений.

Этот перечень, мягко го­воря, не полный, обычно при­водится в энциклопедических изданиях. К нему, видимо, стоило бы добавить стандар­тизованные комплексы тай­цзицюань «24 формы» и «48 форм», чаще всего использую­щиеся в лечебной практике. Но в принципе полный спи­сок потребовал бы отдель­ной книги.

Здесь перечислены как системы тренинга, так и груп­пы таких систем, объединен­ные общими признаками. Нап­ример, «упражнения в покое» (статические) и динамичес­кие — это характеристики ре­жима выполнения упражне­ний, которые могут быть при­сущи самым различным мето­дикам и системам тренинга. Название «восемь отрезов парчи» могут носить различ­ные комбинации едва ли не любых типов упражнений ци­гуна, разделенные на восемь частей. Вообще, вопросы клас­сификации и «соподчинения» направлений, школ, систем и методик цигуна очень не­просты. Они часто вызывают затруднения у западных ис­следователей, привыкших к четким классификационным схемам в современной меди­цине.

Многие направления цигу­на имеют отчетливые разли­чия, обусловленные неодина­ковой мотивацией практики и ее преимущественными целя­ми. Эти различия выражают­ся в арсенале технических приемов или формулировках базовых принципов.

Вместе с тем практически все известные ныне системы опираются главным образом на общий комплекс представ­лений, сложившийся в позд­нее средневековье, и подчи­няются универсальным зако­номерностям. В изложении современного мастера цигуна Цао Чжунгана они выгля­дят следующим образом:

1. «Расслабление, покой и естественность» (сун цзин цзыжань). Этот принцип име­ет три аспекта. Во-первых, подразумевается физическая и психическая «раскрепощен­ность», но «без расхлябан­ности», и «наличие напряже­ния в расслаблении», т. е. готовность к выполнению оп­ределенных действий и устой­чивому «подсознательному» контролю над ними при от­сутствии скованности. Во- вторых, имеется в виду такое «состояние покоя», в котором «присутствует движение», т. е. не просто «отключение» пси­хических реакций, а подавле­ние десинхронизирующих ме­ханизмов мозга и активное функционирование синхро­низирующих. Мышечное рас­слабление должно способст­вовать «погружению в сос­тояние покоя», тогда как пси­хический «покой» — содейст­вовать более полному рас­слаблению. Оба действия — физическое и психическое — одновременны и взаимообу- словленны. В-третьих, физи­ческие и психические дейст­вия, вдохи и выдохи должны выполняться свободно, «ес­тественно», без напряжения.

2. «Сочетание движения и покоя» (дун цзин сян цзинь). Указанные противоположные состояния подразумевают «внешнее» физическое движе­ние и его отсутствие, а так­же «внутреннее» состояние психики и «пневмы». Абсо­лютный «покой» невозможен, так как подразумевает ос­тановку «движения пневмы». Вместе с тем доминирование «внутреннего покоя» обуслов­ливает должное выполнение физического и психического «движения».

3. «Движения мысли и пневмы согласованы» (и ци сян суй). «Мысль», понимае­мая как любое целенаправлен­ное психическое усилие, свя­занное с сосредоточением «фокуса внимания», управля­ет дыханием и течением «внутренней ци»: «(куда) при­ходит мысль, (туда) приходит пневма, приходит усилие (цзинь)», «пневма следует за мыслью». Это считается воз­можным потому, что любое психическое действие имеет «пневменное» выражение: «мысль» является проявлени­ем «духа» — шэнь и, соответ­ственно, движения «духовной пневмы». Под «усилием» — цзинь здесь понимается ре­зультативное психическое усилие, «посыл пневмы», кото­рый должен быть «легким», непринужденным, или синх­ронное психическое и физи­ческое усилие.

4. «Опустошение верха и наполнение низа» (шан сюй ся ши). Основой этого пси­хического действия является установка на «опускание пневменных энергий», на ощуще­ние «энергетической напол­ненности», «силы» в нижней части туловища и ногах, ус­тойчивости. И в то же вре­мя — на «опустошение духа» (сюй лин), или «опустошение и легкость» в верхней части тела (выше пупка). Психи­ческое усилие, связанное с сосредоточением на какой- либо точке или области в верхней части туловища либо на голове, должно быть лег­ким и, как правило, кратко­временным. Акцентируется сосредоточение на средней и нижней частях туловища или нижних конечностях. Это обеспечивает ощущение «лег­кости», «невесомости» об­ласти головы и груди, «чис­тоту» сознания, освобожден­ного от фиксации внешних объектов и внутренних пере­живаний, легкость, естествен­ность дыхания.

5. «Непрерывность (заня­тий) и постепенность (прог­ресса)» (сюнь сюй цзянь цзинь). Перерывы в занятиях нарушают сложившиеся ус­ловнорефлекторные связи, а попытки добиться быстрого эффекта приводят к неполно­ценному освоению важных элементов практики и к зак­реплению неправильных сте­реотипов позы, движения, ды­хания, психического уси­лия, иногда к ухудшению здо­ровья.

При всех различиях нап­равлений, систем и методик цигуна, традиционных и сов­ременных, всем им присущи такие аспекты практики, как «регулирование сознания», «регулирование дыхания» и «регулирование тела».

« Техника регулирование сознания --|||-- Наука связей живого организма с космическими процессами »